Похищенная - Страница 102

102

— Я не вернусь, мама.

Глаза ее стали огромными.

— Но я же нуждаюсь в тебе, Мишка Энни!

Я постучала в дверь и, пока охранник открывал мне, сказала:

— Я надеюсь, что с тобой все будет хорошо.

Пока он запирал маму там, я тяжело упала на скамейку в коридоре у противоположной стены. Он спросил, в порядке ли я и не хочу ли, чтобы он позвал Гари. Я ответила, что мне нужно пару минут, и он оставил меня одну.

Я считала кирпичи в стене, пока пульс мой не успокоился, а потом вышла из полицейского участка.

Газетчики пронюхали о моем посещении тюрьмы, и на следующий день заголовки пестрели догадками. Кристина оставила сообщение, чтобы я звонила ей хоть днем, хоть ночью, если мне захочется поговорить. Она пыталась скрыть это, но по ее тону я поняла, что ее задело то, что я не рассказала ей, что собираюсь навестить маму. Тетя Вэл тоже оставила какое-то невнятное сообщение, заставившее меня задуматься, насколько много она знает. Но я не перезвонила ни той ни другой. Я не позвонила никому из тех людей, которые оставили сообщения с предложением «поговорить, если мне это нужно». Ну о чем тут еще можно говорить? Все кончено. Это сделала моя мама. Все, точка.

Через пару дней я положила на тумбочку рядом с кроватью проспект художественной школы. Когда я увидела его на следующее утро, то подумала: «Черт, если я хочу осуществить свою мечту, мне нужны деньги!» Поэтому я и позвонила той дамочке из кино. Мы с ней чудно поговорили. Я оказалась права: ей, похоже, не чужда некоторая чуткость, и все выглядит так, вроде она действительно готова прислушаться к моим пожеланиям. Несмотря на то что она из Голливуда, разговаривает она как вполне нормальный человек.

Какая-то моя часть по-прежнему противится съемкам, но я знаю, что фильм будет снят все равно, а если уж кто-то будет извлекать выгоду из кино о моей жизни, то среди этих людей могу быть и я сама. К тому же это будет не на самом деле обо мне, это будет голливудская версия — ко времени, когда фильм выйдет на экран, это будет просто еще одно кино. А не моя жизнь.

Я согласилась встретиться с этой женщиной и ее боссом через неделю. Они говорят о каких-то больших суммах, достаточно больших, чтобы я смогла комфортно прожить остаток жизни.

Потом я позвонила Кристине. Я знала, что она ожидает от меня разговоров о моей маме, поэтому, когда я рассказала ей, что наконец собираюсь поступать в художественную школу, то поняла ее удивленную паузу. Но когда молчание так и не прервалось, я сказала:

— Помнишь? В ту самую, в Скалистых горах, о которой я все время говорила, когда мы учились в школе.

— Я помню. Просто не могу понять, почему ты поступаешь туда сейчас.

Она сказала это нейтральным тоном, но я почувствовала в ее словах оттенок осуждения. Даже в прошлые времена она никогда не поддерживала мое желание уйти в ту школу, но я думала, это потому, что она скучала по мне. Какая была причина на этот раз, мне было неизвестно, но я знала только одно — я не хочу ее слушать.

— Просто потому, что мне так хочется, — сказала я. — И я бы очень хотела, чтобы ты продала мой дом.

— Твой дом? Ты уже продаешь свой дом? Ты уверена, что не хочешь для начала просто сдать его в аренду?

— Уверена. И я хочу уладить все формальности в ближайшую пару недель. Я бы хотела покончить с оформлением бумаг как можно быстрее, так что когда ты можешь ко мне заехать?

Она немного помолчала, а потом сказала:

— Думаю, я могла бы заскочить к тебе на выходные.

Она приехала утром в следующую субботу. Пока мы заполняли бланки, я рассказывала ей о школе, о том, что не могу дождаться, когда уеду туда, что я собираюсь отправиться туда завтра, чтобы все согласовать на месте, и как хорошо будет оставить позади всю эту грязь. Она ничего не сказала, но реакция ее была сдержанной.

Покончив с делами, мы уселись рядышком на ступеньках крыльца в лучах утреннего солнца. Было еще кое-что, о чем мне хотелось с ней поговорить.

— Думаю, я знаю, — сказала я, — что́ ты хотела сказать мне в тот вечер, когда приехала красить дом. — Глаза ее округлились, а на щеках появился румянец. — По этому поводу можешь не переживать. Я не сержусь на тебя. И на Люка тоже. Всякое случается.

— Это было всего один раз, клянусь тебе, — сказала она взволнованно. — Мы с ним выпивали, и никаких таких мыслей не было. Мы были так расстроены из-за тебя, и никто вокруг не понимал, что по этому поводу чувствуем мы…

— Да все в порядке. Честно. Мы все за это время сделали много такого, о чем потом пожалели, но я не хотела бы, чтобы ты переживала еще и из-за этого. Может быть, это просто должно было случиться. Это или что-то другое. Но все это уже неважно.

— Ты уверена? Потому что я чувствую себя так, будто…

— Я уже проехала это, правда. Может, теперь и ты успокоишься, а? Пожалуйста!

Я толкнула ее плечом и скорчила рожицу. Она ответила мне тем же, и мы погрузились в долгое молчание, глядя на молодую парочку, которая проходила мимо дома, толкая перед собой детскую коляску.

— Я слышала, твоя мама рассказывает всем, что я пыталась выбить тебя из того проекта перед похищением, — сказала она немного погодя.

— Да, она говорила, что твоя помощница рассказывала своей приятельнице или еще кому-то, будто ты конкурировала со мной, но я думаю, что это было еще одной ее ложью.

— Собственно говоря, частично она была права: они действительно попросили меня сделать для них предложение, и мы пару раз встречались. Я понимала, что они говорят о ком-то из другой компании, но не знала, что ты тоже борешься за этот проект, пока ты сама однажды не сказала об этом. После этого я сразу же прекратила этим заниматься, и они не контактировали со мной, пока ты не исчезла.

102